Родному Донбассу
Видал на веку своем древнем немало
Высокий донецкий курган.
Его Золотая орда насыпала,
И спит в нем воинственный хан.
Он помнит, курган, как звенели подковы,
В веках не затих этот звон,
Когда проходили дружины Донского,
Сверкая мечами, на Дон.
Звенели цикады в июньскую пору,
А маки пылали огнем.
И помнит курган, как могучим дозором
Казаки стояли на нем.
Века проходили без устали мимо,
И ветер, забыв про ковыль,
На спину кургана, чернея от дыма,
Швырял антрацитную пыль.
Гармошка рыдала ночами "страданье",
Гремели в степи поезда.
Над старым курганом, как знак мирозданья,
Горела все та же звезда.
Потом по Донбассу катился боями
В семнадцатом грянувший гром.
И помнит курган, как шахтерское знамя
Взвилось над высоким копром.
Когда же по шахте со свистом и воем
Ударил германский снаряд,
Последний шахтер, распростившись с забоем,
Ушел в партизанский отряд.
Зверея, таращил стеклянные бельма
На шахту немецкий майор.
В степи под курганом солдаты Вильгельма
В шахтера стреляли в упор.
Шахтерский ответ прозвучал по-донбасски:
"Германскую сволочь лупи!"
С тех пор и поныне немецкие каски
Ржавеют в донецкой степи.
Недаром, края защищая родные,
Погиб здесь шахтер-партизан.
И шахту иную и песни иные
Увидел, услышал курган.
Здесь люди любить и работать умели,
Пришла золотая пора.
В полях молодые посевы шумели
И шел антрацит на-гора.
А в майские теплые, лунные ночи
Донбасс в голубом утопал,
И звезды горели, как девичьи очи,
И парень по милой страдал.
Подруга встречала его у кургана,
Потупив застенчиво взор,
И с милой дивчиной и с верным баяном
Шагал он в широкий простор.
Но утром июньским фашистские своры
Внезапно ворвались в наш дом,
И снова увидел курган, как шахтеры
Вставали на битву с врагом.
От снежной Камчатки до жаркого Крыма
Страна в этот день поднялась,
И встал на защиту Отчизны любимой
Широкий и дымный Донбасс.
Шахтер осушал по-донецки с поклоном
Прощальную чарку вина,
На запад, на запад неслись эшелоны,
А там полыхала война.
Оттуда, как звери, голодные фрицы
Рвались и в Донбасс и на Дон,
|
И видел курган, как взлетали зарницы,
Как гневно пылал небосклон.
Сверкали в боях воспаленно сухие,
Горящие гневом глаза.
Глазами солдата глядела Россия,
Ее не страшила гроза.
Бойцы отходили, огнем истребляя
Гигантских стальных черепах.
Бойцы отходили, свинец оставляя
В германских тупых черепах.
И с парнем знакомым, как с другом, как с братом,
Опять повстречался курган.
Тяжелой походкой он шел с автоматом,
На время забыв свой баян.
Он бил по врагу до последнего диска, -
За счастье, за землю, где рос,
За ту, от которой в кармане записка
И прядь золотистых волос.
Слеза от солдатского горя, от дыма
Ему затуманила взор
И самым последним поселок родимый
Прошел комсомолец-шахтер.
На шахту ворвалась эсэсовцев стая,
Был голоден немец и сер.
Командовал стаей, оскалясь и лая,
Поджарый, как волк, офицер.
Всех женщин на площадь, где фыркали танки,
Солдаты согнали на сход,
Пруссак-офицер, прохрипев: "Партизанки!"
Сощурясь, навел пулемет.
У замершей шахты, в руинах поселка,
Где кровь пропитала песок,
Над пеплом качалась в петле комсомолка,
Лицо обратив на восток.
Расчесывал ветер кудрявые пряди
Ее золотистых волос,
Рассказывал ветер шахтерам в отряде
Что видеть ему довелось...
За слезы, за ужас предсмертного часа
Невест, матерей и сестер,
За муки и горе родного Донбасса
Встал мстителем грозным шахтер.
За шахты, поселки, за каждую рощу
Он сводит с бандитами счет.
И парень-забойщик, знакомый кургану,
С востока на запад идет.
Вновь алое знамя победы и славы
Взвилось над высоким копром.
Нас ждут Мариуполь, Херсон и Полтава,
Ждет Киев над синим Днепром.
На запад летят краснозвездные птицы,
На запад орудия бьют,
Над старым курганом сверкают зарницы:
- Дивизиям нашим салют!
Отчизна в боях закалилась, окрепла,
И пробил решительный час.
Свободным и новым ты встанешь из пепла,
Меча не сложивший Донбасс!
Евгений Горбань
|
Нет аккаунта? Зарегистрируйтесь